Глава 2. Сердце Ангела
Сердце ангела

Глава 2. Вспомнить и отпустить

За прошедший месяц Ника испытала и увидела больше, чем за свои недолгие 17 лет. Боль немного отпустила, и, радуясь этому, пусть и недолго, девушка старалась каждый день наполнить чем-то новым.

Как только они вернулись домой, Ника завела маленький электронный календарь, где отмечала каждый день, что прожила, записывала все, что успела сделать, чему научилась, где побывала. Если бы Надин не знала истинного ее состояния, можно было бы подумать, что Ника поправляется, ей становится лучше. Но это было только обманчивое впечатление, которое девочка старательно создавала, чтобы не огорчать ни Надин, ни Эллис. В ее взгляде виделось какое-то пугающее спокойствие, спокойствие человека, готовящегося встретиться с неизвестным, но неизбежным в конце своего пути.

Сегодня Ника была особенно грустной и тихой. Отказалась от еды, только попросила одеть ее и отвезти, куда попросит. Это оказался не магазин, не театр, а синтоистский храм. Эллис не стала спрашивать, зачем девушке внезапно так захотелось там оказаться.

Когда машина подъехала к воротам, Нику пересадили в каталку. Но дальше она решила ехать сама. Как ни упрашивала ее служанка, как ни уговаривала, боясь за девушку, та молчала. И когда все аргументы  Эллис были исчерпаны, сказала:

 — Сегодня День Рождения мамы…

Горничная запнулась на полуслове, посмотрела в глаза, поклонилась:

 — Пожалуйста, берегите себя. Я подожду Вас в машине.

Выдался пасмурный весенний день. Тучи закрывали почти все небо, только на горизонте узкой полосой виднелось чистое небо. Ветер стучал еще безлистыми ветками деревьев, пробирался под одежду и заставлял жмуриться при сильных порывах. Иногда накрапывал мелкий дождь, от чего становилось совсем неуютно. Нике тогда казалось, что природа тоскует вместе с нею. Никогда ей не было так одиноко. Девушка смотрела на аллеи, маленькие строения храма, на забор, покрытый вечнозеленым мхом, на маленькие каменные фонарики, серую воду, в которой отражались грязно-серые облака. В детстве она очень любила приходить сюда с мамой и рисовать. Конечно, она тогда не умела, но так любила смотреть, как простые предметы на рисунках становились чем-то волшебным, особенным. Даже тогда Ника понимала, что у мамы «особый взгляд». Старый каменный фонарик на рисунке вдруг начинал походить на домик духа, и казалось, что он вот-вот покажет оттуда свое маленькое прозрачное лицо, а куст ирисов у пруда скрывал в себе какую-то тайну. Разумеется, ничего такого не было на самом деле, детское воображение придавало сказочность всем предметам. Но Ника жила этими картинами, счастливая и не по-детски серьезная сидела рядом с Джессикой и смотрела на холст. А когда мама поворачивалась к ней, зажмуривалась и улыбалась, словно ей в глаза светило яркое солнце.

Теперь по этим дорожкам катились колеса кресла-каталки.

Ника подъехала  молитвенному колоколу. Зажгла маленькую свечу, закрывая ее ладонью от порывистого ветра. Но вместо традиционных слов обращения к богам, девушка закрыла глаза и обратилась к той, во имя кого горел огонь этой свечи:

 — Мама… Если бы ты слышала меня… Я так много не успела тебе сказать. А теперь уже поздно. Я была не самым послушным ребенком. И казалось, что вокруг этого вертелся весь мир. Глупости. Какие это мелочи теперь… Сколько потрачено времени. И как мало его осталось. Я скоро приду к тебе. Я знаю, что обязательно скоро тебя увижу. Но мне так страшно одной отправляться в этот путь! Может, мне нужно было быть более религиозной. Тогда я знала бы больше о том, что меня ждет, и не боялась бы так сильно, как сейчас боюсь. Мне очень больно, я так устала от этого… И очень хочу отдохнуть. Но держаться меня заставляет страх. Я боюсь умирать, мама, я так этого боюсь! И чем ближе, тем сильнее я понимаю, как сильно хочу жить. Помня этот страх, я смогла бы жить, превозмогая боль утраты, я бы стала такой, какой ты мечтала меня видеть. Но ничего не исправить. Осталось совсем немного. Хоть Надин молчит и старается улыбаться, чтобы меня приободрить, я все равно вижу: осталось совсем мало.

Сегодня хотела тебя поздравить. Да. Именно поздравить. Как будто ничего не случилось. Как будто мы все равно вместе! И, придя домой, я смогу принести тебе любимый букет незабудок, а ты снова отругаешь меня, что я собирала карманные деньги на подарок. А потом мы пойдем в кино или в кафе на углу, где наедимся мороженого и будем мечтать о том, как поедем в Индию. Помнишь, как мы хотели туда поехать? Сидеть на вершине горы и смотреть на облака на рассвете…

Ника вытерла горячие слезы. От влаги и ветра щеки еще больше замерзли, но она продолжала оберегать пламя догорающей свечи в ладонях. Боль и слезы не давали ей вдохнуть.

 — Я очень люблю тебя. И всегда буду любить. Я осталась здесь. Но это ненадолго, мама. Прощай… Нет! До скорой встречи…

Свеча догорела. Ника дотянулась до шнура и повела его к себе. В сыром воздухе ветер подхватил долгий печальный звон и понес его между построек, деревьев, разливая густой звук по поверхности озера до самого горизонта.

Дождь стал усиливаться, и Ника вернулась назад к машине. До дома она не проронила ни слова, только тихо вытирала слезы,  смотрела на свой маленький календарь и на колокольчик с ленточкой, который тогда отдала Надин.

День подошел к концу, и девушка не знала, чего хотела больше: его завершения или продолжения. И то, и то приносило ей боль. Но усталость и пережитые впечатления пересилили. Эллис помогла Нике лечь в постель, пожелала спокойной ночи и чуть убавила свет ночника. Ника быстро заснула.

За окном еще едва-едва пробивалась полоска света на горизонте, когда что-то неясное разбудило светловолосую обитательницу дома. Она давно не просыпалась так рано. В ней все еще спало, но разум отказывался снова погружаться в сон. Ника потянулась к будильнику справа на тумбочке, щурясь, посмотрела на циферблат. Полшестого.  Ужасно рано. Так что же ей не спится? Она снова закрыла глаза, потянулась и повернулась на бок, положив руку на подушку. И тут ее сознание насторожилось. По ощущениям это была не подушка. Слишком теплая. Вдруг Ника почувствовала, что ее рука поднимается, а затем снова опускается, едва ощутимо. Девушке отчего-то стало очень страшно. Настолько, что она боялась посмотреть, но и убрать руку она тоже боялась. Рука стала нервно дрожать, а уши внимательно прислушиваться ко всему, что происходило в комнате. Ничего не изменилось: ни звуки, ни шорохи. Только тиканье часов и пение первых птиц за окном. Но было еще что-то… Дыхание! Что-то, на чем лежала ее рука, тихо вдыхало и выдыхало. Страх все еще сковывал Нику, а мозг строил самые невероятные теории. «Мне купили собаку или кошку, вот она мирно лежит клубочком рядом… Нет, это не имеет шерсти! Тогда так: Надин или Эллис всю ночь просидела рядом со мною и уснула. Но это совсем на них не похоже… Так, нужно не трусить и открыть глаза. Легко сказать! Сердце стучит в горле, дыхания не хватает…Какая тут смелость. В любом случае, если я просто открою глаза совсем чуть-чуть, то…» — Ника зажмурилась еще сильнее. Потом затаила дыхание, приоткрыла глаза и попыталась рассмотреть, на чем же лежит ее рука. «Нет, нужно открыть глаза шире», — подумала девушка и совершила над собою усилие. Когда она это сделала, то картина, что перед нею предстала, в первые мгновения настолько шокировала Нику, что та забыла закричать, да не только закричать, но вообще пошевелиться  и снова продолжить дышать.

Рядом с нею на второй половине кровати… спал парень. Бело-золотистые волосы разметались по подушке, идеально правильные и красивые черты лица абсолютно безмятежно спали. Черные длинные ресницы прикасались к румянцу щек. В нем все было совершенно… Волосы, лицо, фигура, кожа… Потрясающее зрелище, заставившее Нику на несколько мгновений забыть о намерениях заорать  на весь дом и ударить незнакомца чем-то очень тяжелым, пока он не проснулся, а потом немедленно вызвать полицию. Рука девушки, лежащая на талии незнакомца, невольно сжала складки его рубашки. Он пошевелился и улыбнулся во сне. Потом медленно открыл глаза и посмотрел на лежащую рядом. И вот тут Ника опомнилась.

По дому разнесся такой пронзительный визг, что посуда и люстры  правда тихонько зазвенели. Все слуги, Эллис, Надин в ужасе вскочили, наскоро одеваясь, и побежали в комнату девушки. Когда они ворвались в ее дверь, то увидели только продолжающую визжать Нику, разбросанные по всей комнате подушки и будильник, разбитый вдребезги о противоположную стену. Больная не могла произнести ни слова, только часто дышала и на что-то показывала.

 — Ника, что произошло, что за крики, почему вещи разбросаны??? Тебе плохо? Ты что-то увидела во сне?  — Надин не знала, как ее успокоить. – Что с тобою?

 — Не во сне! Он здесь был! Здесь кто-то был! Чужой!

 — Дорогая, этого не может быть! Сигнализация в порядке, охрана на своих постах. Никто и ничто не могло проникнуть сюда. – Надин подошла к окну, проверила. Оно было плотно закрыто, как обычно. Женщина собрала с пола будильник и присела на край кровати. – Тебе приснилось. Все хорошо!

 — Я не спала, говорю же! Я проснулась… А тут спит он!

 — Кто «он»? Посмотри, рядом с тобой даже постель не смята.

Эллис отпустила охрану и слуг по своим местам и вышла в коридор. В комнате осталась только Ника и Надин. Девушка немного пришла в себя.

 — Успокоилась? Я принесу тебе чаю. Это просто дурной сон. Ладно?

 — Да, хорошо… Сон. Может, это и правда был сон. Нет никаких следов взлома или чего-то еще… Да, определенно это был сон.

 — Ну, вот видишь,  — улыбнулась Надин.  – Я сейчас приду.

Женщина вышла из комнаты, а Ника села на подушках, переводя дыхание. Потом посмотрела на обломки часов, вертя их в руках.

 — Жаль, они мне нравились. Как глупо!

 — И правда глупо, потому что ты все равно промахнулась, — раздался мужской голос прямо за ее плечом.

Если бы Ника не была прикована к постели и могла ходить, то, словно испуганная кошка, отскочила бы на несколько метров. Но она не могла…

Замерев с широко открытыми глазами и боясь шелохнуться, она прошептала:

 — Я сплю, да? Я точно сплю…

 — Ммм… А я думал, ты уже проснулась, когда запустила бедными часами в меня, — прозвучал тот же самый голос с нотками иронии.

Ника обернулась. Рядом с  нею сидел в воздухе, не касаясь кровати, тот же парень и просто искрился улыбкой. Ника снова собралась закричать, но на половине ее вдоха он сказал:

 — А может не стоит снова будить весь дом, и мы просто познакомимся?

Ника собрала остатки спокойствия и молча уставилась на гостя. Он пересел напротив и снова улыбнулся:

 — Ну вот, так уже лучше. Тебе нечего бояться, ведь я здесь, потому что ты меня звала.

 — Я никого не звала, а Вас я не знаю. Меня интересует сейчас только по какому праву вы вломились в дом и устроились здесь!? Вы грабитель? Берите, что хотите и уходите. Я не позову никого. Я даже не смогу сопротивляться. Я – беспомощная калека. Если Вы – маньяк, то просто убейте меня — и дело с концом. Только поскорее. Я буду Вам даже благодарна.

Парень загрустил и вздохнул с немного обиженным видом:

 — Ну вот.… Зачем так говорить? Я здесь как раз с совершенно иным заданием. И если ты дашь  мне рассказать и постараешься пусть не поверить, но понять, – я буду очень признателен.

Ника исподлобья посмотрела на собеседника, проворчав:

 — Разговорчивый маньяк – это новость… Хорошо, я слушаю. И заодно объясните, куда Вы делись, когда увернулись от часов.

Юноша поудобнее устроился напротив и заговорил:

 — Меня зовут Найам Кахарин Кейтан де Аноа. Я прибыл сюда, потому что ты об этом попросила. Находясь в храме, ты сказала духам, что тебе очень страшно. Просьбу услышали. И вот я здесь!

 Ника неотрывно смотрела на него примерно минуту, а парень терпеливо ждал, пока она переварит информацию.

 — Откуда ты знаешь, что я говорила в храме? Тебя Надин наняла меня поразвлекать? Или она следит и подслушивает? Какая низость…

 — Никто меня не нанимал. Я говорю правду. Я – Дух, присланный к тебе помочь.

 — Знаешь, иди-ка ты туда, откуда пришел. А с Надин я поговорю. Это чушь, я  не верю ни единому слову. Убирайся! – Ника указала жестом на дверь. – Вон!

 — Я могу доказать. Хоть это и не принято, но ты, как я посмотрю, — особый случай. Подумай о любой вещи, которая может поместиться у меня в руках и которая находится не в этой комнате.

 — Ты меня еще и разыгрывать будешь? Уходи, пока я не позвала полицию!

 — Перестань, ты это уже пробовала. Зачем зря тревожить людей. Просто попробуй, чем ты рискуешь?

Ника задумалась, потом посмотрела на гостя и сказала:

 — Готово. Подумала. И что теперь?

Парень улыбнулся, подошел к ней и протянул сжатый кулак:

 — Ну вот, теперь держи то, что ты захотела.

Девушка подставила ладонь, на которую упала только что сорванная ромашка из зимнего сада. Она сидела и смотрела на нее с широко открытыми глазами. Это было чудо! Не может быть! Он не только прочел ее мысли, но и материализовал цветок прямо в своей руке!!! Но этого просто не может быть!

 — Но как… — еле слышно прошептала она.

 — Как-нибудь расскажу. У нас будет много времени. И еще. Ты прости меня, что так напугал. Я ждал твоего пробуждения, чтобы представиться, как нужно… Но как бы я ни старался подготовить тебя к этому… В общем, я, кажется, заснул, и вышло правда глупо.

Ника подняла на него испуганные глаза:

 — Кто ты? И почему я? Зачем ты здесь?

 — Я – твой дух-хранитель. Ты сама меня вызвала. Я здесь, чтобы ты не боялась.

 — Смерти?

В ответ он только многозначно пожал плечами.

— И что теперь? Ты будешь меня охранять? Что теперь будет?

— Я буду рядом, всегда, пока буду тебе нужен. Меня никто не может видеть, кроме тебя.

 — Но… Я никого не звала, ни о чем не просила. Боже… Как же мне быть теперь?

 — Не переживай. Я — друг, который будет часто тебя навещать. Называй меня просто – Най. – Он элегантно поклонился. – Я скоро появлюсь, а пока отдыхай и приходи в себя.

И после этих слов он просто растворился в воздухе. Стал прозрачным и исчез. Ника огляделась, внимательно всматриваясь в каждую деталь своей комнаты так, как если бы она видела ее впервые. Ничего. Она сначала подумала, что это сон. Но нет: разбитый будильник все еще лежал на покрывале. «Я сошла с ума… Это конец… Я просто сошла с ума, или у меня начались галлюцинации от лекарств… Как страшно! Боже, как страшно будет умереть безумной!  Что же мне теперь делать? И рассказать никому нельзя. Если узнают, что я ненормальная, – умру в больнице в смирительной рубашке. А я не хочу! Я так не хочу!» — в горячке думала Ника. Потом кое-как успокоилась и позвонила, чтобы пришла Эллис.

 — Мисс, Вы чем-то взволнованы? Все еще не можете забыть страшный сон?

Ника словно опомнилась и постаралась улыбнуться горничной:

 — Да, уж очень он был реальным… Страшный сон…

 — Не беспокойтесь, это же только видение. Все хорошо. Сейчас я помогу Вам одеться, и мы спустимся к завтраку. Миссис Уайт уже ждет Вас.

Позавтракав, Ника попросила прогуляться в зимний сад. Когда Эллис привезла поднос с чаем и фруктами, Ника подозвала ее и тихо спросила:

 — Скажи, сегодня кто-то срезал цветы?

 — Нет, мисс. Мы никогда не срезаем свежие цветы, только сухие или увядающие растения. Мы стараемся, чтобы все здесь поддерживало естественный баланс. Вы хотели букет в комнату?

 — Нет-нет, не беспокойся, мне просто стало интересно.

 — Хорошо, мисс Уайт, я подойду немного позже.

Но Ника уже не слышала этих слов. Она медленно и старательно рассматривала каждый цветок. Действительно,  не было никаких следов, чтобы кто-то срезал их недавно, на некоторых кустах были засохшие бутоны, которые пора было бы уже убрать. Она подъехала к кустам ромашек. Все росли как всегда. Кроме одной. На месте, где должен был быть цветок, стебель был сломлен, из него даже выступило несколько капель сока…

Ника все еще не могла поверить. Все, что сказал этот парень, было полным бредом. Возможно, ее бредом. Но как объяснить его внезапные появления и то, что он прочел  и исполнил ее мысли?

Все это проносилось ураганом в ее голове. Ника отказывалась верить происходящему, но факты (если это в самом деле реальность) заставляли сделать обратное. Непонятным оставалось главное: почему именно сейчас, что ей делать и не сошла ли она с ума? Самый простой выход – сделать вид, что ничего не произошло и это лишь сон. Осознание болезни – первый шаг на пути к выздоровлению. А судя по последним событиям, она и правда больна…

Вернулась Эллис. После чая Ника обратилась к служанке со странным вопросом:

— Послушай, а как выглядят люди, которые внезапно сошли с ума?

Эллис замерла, глядя на девушку широко открытыми глазами:

— Простите, мисс… я… не совсем поняла Ваш вопрос.

— Скажи, я стала выглядеть или вести себя иначе?

— Нет, мисс. Разве что утреннее происшествие… Но это был только Ваш сон.

— А ты веришь в духов?

— В привидений?

— Нет. В духов, которые приходят к людям.

— Наверное, да. Хотела бы верить. Ведь если духи приходят к людям, значит, они помогают. Значит, мы не одни в этом мире, Бог не оставил нас, в трудную минуту мои молитвы услышат. И если бы иногда наши умершие близкие смотрели на нас сверху – мы никогда не были бы одиноки. И боль от потери стала бы немного меньше.

Нику поразили эти мудрые слова. Ведь верно! Если Най существует не только в воображении Ники, значит, возможно, её родители тоже где-то там, слышат и видят ее, знают, как она любит их и скучает… Помнит о них. Слова Эллис совершили переворот в сознании девушки. Най – не безумие, не наказание, не страх и не бед. Это живое доказательство того, что мир людей и мир духов не только живут параллельно, но и тесно взаимодействуют. Если юноша пришел, чтобы помочь ей, то есть и надежда, что однажды Ника снова увидит маму.

Это открытие все больше и больше начинало волновать девушку. Сколько времени ей отпущено? Сможет ли она узнать все, а может и подготовиться к тому, что ждет там, за краем? «Я сумею… Я встречусь с мамой… и перестану бояться…»

 

Он улыбнулся и покачал головой. Конечно, то, что Ника старалась думать позитивно, не могло не обрадовать. Но она все еще мыслила о смерти. И даже хотела ее больше, чем прежде. Как же заставить ее захотеть жить? Он не сможет передать ей то, за чем прибыл, если Ника не будет готова принять этот дар. Свобода воли. И только так. Как она захочет жить, если все, что она любит и к чему так стремится скорее попасть, находится в ином мире?

Он внимательно слушал каждую ее мысль в надежде зацепить в них хоть что-то, что поможет двигаться в правильном направлении… Вот оно! Есть! «Я бы хотела узнать так много, до того, как придет мой час». Знания! Он сделает все, чтобы ей снова стало интересно жить! Шаг за шагом. От отчаянья до любопытства.

В эту ночь Нике не спалось. Ей все время казалось, что она снова в том полубредовом состоянии и опять лежит в больничной палате. В этот момент единственным отличием было отсутствие мерного тиканья часов – их останки лежали на тумбочке рядом с кроватью. Девушке казалось, что реальность снова ускользает от нее. После череды бесконечных дней в больнице и ужасных приступов боли, вернуться в это состояние было самым страшным. Ника не включала ночник, а просто лежала и смотрела в окно на луну. Ее свет делал обстановку в комнате еще более призрачной и пугающей. В какую-то минуту девушке захотелось позвать Эллис, чтобы та сделала укол снотворного, и просто провалиться в забытье до утра. Но Нике стало жаль будить служанку в два часа ночи по собственной прихоти. «Интересно… было ли все это на самом деле? Этот парень сказал, что будет здесь, но после разговора исчез, словно дурной сон. И как же мне узнать, существовал ли Най? Страшно… И даже не потому, что я, возможно, шизофреник, страшнее, если он и в самом деле есть… Что же мне делать с этим «подарком»? Он же не джин из лампы, чтобы исполнять мои желания. Какой помощи от него ждать? И ждать вообще чего-то?».

Ника присела на постели, подтянула край одеяла к груди, закрыла глаза, с большим трудом перевела дыхание, и, облизав пересохшие от волнения губы, тихо прошептала:

— Най, ты здесь?

«Какая глупость. Глупо это все выглядит!», — подумала Ника, но снова набрала воздуха, чтобы позвать чуть громче.

— Нет необходимости, — прозвучал тихий голос юноши где-то возле окна.

Ника вздрогнула и невольно вжалась спиной в подушку, еще сильнее вцепившись в одеяло:

— Где ты? И почему я тебя не вижу?

— Я не хотел тебе мешать. Просто ждал, пока ты сама меня позовешь.

После этих слов на фоне окна стала проявляться прозрачная фигура, сидящая на подоконнике.

Ника тяжело вздохнула:

— Скажи, я больна? Это бред? Я с ума сошла? Ты же не можешь существовать на самом деле…

— Мне нужно снова доказывать это? Я думал, что утром ты поверила, — Он повернул к ней лицо и улыбнулся. – Почему тебе так трудно признать?

— Ты еще спрашиваешь! Как много людей видят подобное? А сколько из них дружат с головой? Что мне вообще с тобою делать? Ждать, пока ты меня заберешь туда?

— Нет, я пришел не за тем, чтобы увести тебя. И постарайся поменьше думать о смерти. Все обстоит совсем иначе.

— И как же?

— Тебе нужна помощь. И нужно общение, хотя я знаю, что ты его избегаешь. Ника, ты осталась жива не просто так. Не думай о том, как скоро ты умрешь, думай, как прожить то, что есть. Именно поэтому ты позвала меня тогда в храме.

— Я тебе уже говорила, что я никого не звала. Как бы там ни было, пожалуйста, не приходи, пока я тебя не позову. Моя жизнь и так не сахар, если ты добрый дух – не создавай мне проблем, я не хочу быть словно мошка под колпаком – под твоим присмотром. И, если честно,  возможность твоего «прозрачного» присутствия в разные неудобные моменты меня не только пугает, но и бесит. Возможно, я привыкну к тебе, хотя не знаю, зачем.  Но все же договоримся, что ты не будешь «висеть» у меня за спиной и наблюдать. Для комфорта мне вполне достаточно Эллис. Чем можешь мне помочь ты? Тебя никто не видит и не слышит, ты просто Дух – и все.

Най молча выслушал поток возмущений девушки, не проявив ни единого выражения обиды, злости или возмущения. Потом вздохнул и спросил:

— Я не виноват в том, что твои родители погибли. Никто не виноват. Ты в праве злиться и скорбеть о них, досадовать и тосковать. Но почему ты злишься на меня?

— Я не… — начала, было, Ника, но остановилась. Ведь правда… Почему… — Да. Я злюсь… Не на тебя. Я злюсь на себя, за то, что жива. За то, что беспомощно жду смерти и ничего не могу с этим поделать. Я злюсь на Надин, что она такая хорошая, а я хотела бы ее ненавидеть! Из-за нее родители вместе со мною ехали в суд на развод. Я злюсь по многим причинам… но если ты и правда с неба, то я злюсь на него, за то, что Бог не спас их…

— Понимаю… — Най вдруг стал очень серьезным, выразительно посмотрев на Нику. – Но не расстраивай этими словами тех, кто благодарен духам за твое спасение. Иначе их молитвы все это время были напрасными.

Ника вздрогнула. Он говорил о маме и папе?? Значит, ее предположения правильны, он видел их, и они где-то сейчас существуют!

— Прости. Мне нужно прийти в себя. Я приняла тебя без должного почтения. Но пойми: все события сегодняшнего дня меня очень потрясли. Я справлюсь со своими эмоциями, но не так быстро. А сейчас я хотела бы уснуть. Прости еще раз, у меня нет сил, я очень устала.

— Да. До скорой встречи, Ника. Не беспокойся, я приду только тогда, когда ты меня позовешь, — грустно и тихо проговорил Най и прямо на глазах девушки медленно растворился в лунном свете, так же внезапно, как и появился.

«Вот дура!», — думала девушка, поудобнее устраиваясь на подушке. – «Мне нужно быть осторожней. Нельзя так рисковать!».

Она быстро уснула.

Следующий день Ника решила проверить их договор. При каждом удобном случае она создавала маленькие опасности и делала вид, что вот-вот в них попадет. Но никого не было. Лишь к ночи она облегченно вздохнула. Мысли пришли в норму, и теперь, лежа на одеяле, она размышляла о будущем. Конечно, она понимала, что будущим это назвать довольно сложно. Предчувствие и ожидание смерти не покидало ее ни на минуту. Но все же на первый план выдвинулся Най и то, чего Ника хотела от него добиться. Конечно, ей просто нужно быть терпеливей и покладистей, приучить себя спокойно воспринимать сам факт его существования. Но как бы хотелась проверить, и не только проверить, но и показать его остальным. Девушку посетило некое чувство неосознанной радости  и некоторого превосходства над остальными. Произошедшее делало ее особенной. Только ей была оказана честь, помощь (пусть и не известно какая)…

Прошло три дня. И хоть девушка не звала духа и даже старалась осознанно о нем не думать, но стала замечать, что его голоса и внешности неземной красоты ей немного не хватает. Най был потрясающе красив. И эти два раза общения с ним Ника невольно затаивала дыхание, как только он появлялся. Он выглядел как обычный человек. Но светлая кожа и бело-золотые волосы словно светились изнутри. Больше всего завораживали глаза. Они были ярко-голубые. Таких не бывает у людей. Их голубизна прозрачная и чистая, как осеннее безоблачное небо… И, казалось, Най смотрел ей в самую душу. Это было так волнующе, страшно, непривычно… Ника улыбнулась, когда вспомнила, как впервые его увидела. Рука прикасалась к рубашке, сквозь которую ощущалось тепло обычного живого существа. Ну какой же он был дух?

Она встряхнула головой, отгоняя эти мысли. Да, она хотела его видеть. И снова, удобно устроившись на подушке, Ника прошептала:

— Я хочу тебя видеть.

В эту секунду девушке стало ужасно интересно, в каком месте комнаты и как именно появится юноша. Но ничего не произошло. Тогда девушка сказала громко:

— Най, появись. Я знаю, что ты меня слышишь.

И тут в дверь постучали. Ника с полной уверенностью подумала, что это Надин или Эллис. Но это был он.

— Как ты и хотела, верно?

Неслышно было шагов по полу. Только шелест безупречно белой рубашки нарушал тишину. И снова у Ники на мгновение перехватило дыхание от его красоты. Он обошел кровать и сел на самый ее краешек.

Ника кивнула:

— Да, я так и хотела. Не скрою, что немного удивилась, что ты постучал в дверь. Но все равно, я очень тебе признательна. Мне стало намного лучше, я почти спокойно принимаю все, что вижу и знаю. Хотя, возможно, это потому, что  скоро умру. Но, ты знаешь… Мне почти не страшно! И это потому, что теперь  знаю: я встречусь с моими родителями. И мы навсегда будем вместе и никогда больше не расстанемся! Не будет боли, страданий, разлуки, Надин больше не сможет вмешаться в нашу жизнь. Сейчас я хочу этого больше всего на свете! Но ускорить наше свидание я не могу… Я пыталась там, в больнице… Не хватило духу. Но теперь есть ты, который проведет меня. Ты же послан моими родителями? Чтобы привести меня к ним?

Все это время Най молча сидел, не глядя на девушку. Потом встал и подошел к окну.

— Нет.

— Что?

— Я здесь не за тем, чтобы отправить тебя туда. Я… — Он запнулся, а потом замолчал.

— Послушай, ты же знаешь, где они. И ты пришел мне помочь? Единственная помощь, которая мне действительно нужна – это прекратить мое полурастительное существование и увидеться с родителями. Мне не нужно большего, после всех страданий и жизни эти месяцы с чужими людьми здесь меня ничего не держит! Я все равно ненавижу Надин! Все, что я люблю, исчезло. Чем ты хочешь мне помочь, если не этим?

Най резко обернулся. На ангельском лице мелькнул гнев:

— Никто тебе не поможет, если ты сама этого не хочешь! Никто! Как ты смеешь говорить о любви к родителям, если хочешь поскорее умереть? Думаешь, они мечтают об этом? О том, чтобы ты умерла, не почувствовав столько всего, что предлагает тебе жизнь?!

Ника хотела что-то сказать, но внезапно тело пронзила страшная боль. Девушка не могла даже кричать. Чувствуя, что теряет сознание, она дотянулась до звонка. Через минуту в комнату вбежала Эллис. Ника билась в припадке, не контролируя свои движения. Горничная звонила врачу и плакала в трубку, сжимая худенькую ладонь своей хозяйки. Но перед глазами Ники стоял Най. Собрав последние силы, она закричала:

— Ну что же ты стоишь?! Помоги! Помоги мне! Пусть эта боль прекратится!

Эллис в испуге подбежала к девушке:

— Госпожа, я вызвала врача, он сейчас приедет, я сделаю Вам укол, но это все, что я могу, простите меня!

Но Ника тянулась и смотрела не на нее, а куда-то в сторону. Эллис стало страшно, ведь никого рядом не было. Ника звала кого-то, осыпала проклятиями. Горничная прижала ее к себе, чтобы хоть как-то успокоить, но Ника все не унималась.

— Какой же ты добрый! Я ненавижу, ненавижу тебя! Уходи, больше никогда не появляйся! Как ты можешь стоять и смотреть, как я страдаю?! Ты так же стоял и смотрел, как они умирали?! Ты стоял, смотрел и наслаждался?! Ненавижу! Убирайся к черту!

Нику снова увезли в больницу. Она попросила Эллис не сообщать об этом Надин, и хоть служанка отказывалась выполнить приказ, но Ника смогла убедить, сказав, что из-за нее Надин и так много переживала и забыла о собственной жизни.

После полного обследования врач подошел к Эллис и тихонько отвел ее в сторону.

— Держитесь, мисс. Я понимаю, как  тяжело самой ухаживать за таким больным. И я не могу сказать  Вам ничего утешительного. Этот приступ мог стать последним. Следующего она не переживет. Мисс, я прошу, послушайте моего совета. Позвоните миссис Уайт и попросите ее приехать. А Нику оставьте здесь. Последние дни ей нигде не будет лучше.

— Последние … дни?

— Мисс Эллис, Вы должны понимать, что у любого организма есть свой резерв. У нее нет сил бороться с болезнью, лекарства ей уже не помогают.

Эллис плакала.

— Конечно, я  позвоню госпоже. Она приедет. Доктор, но я прошу Вас, не оставляйте ее здесь. Как бы там ни было, находиться сейчас в больнице для госпожи Ники самое страшное. Мы обеспечим ей все необходимое. И если она скажет, что возвращается домой, я поддержу ее.

— Ну, как хотите. И все же подумайте, прежде чем принимать такое решение.

Эллис вернулась в палату. Белая, как мел, Ника тихо лежала с кислородной маской на подушке. Служанка бережно вытерла капельки пота, проступившие на лбу девушки. Ника открыла глаза.

— Спасибо тебе, Эллис. Что сказал врач?

Горничная хотела придумать что-то утешительное, но слезы подступили, и вместо этого она расплакалась. Ника взяла ее за руку.

— Понятно. Можешь ничего не говорить.

— Госпожа, здесь Вам будет хорошо. За Вами будет самый лучший уход!

— Ты же знаешь, что я вернусь домой. Не здесь. И не так. Мы возвращаемся. Завтра. А сейчас поезжай домой, подготовь там все, за меня не переживай, если что – мне помогут. Ступай.

Эллис ушла. Ника глубоко вздохнула и закрыла глаза. Конец был уже совсем близко. Но она совсем не понимала, вспоминая слова Духа, зачем он прибыл в этот мир? Помочь? Но не помочь скорее встретиться  с родителями. Чем тогда? Она все равно умирает. Сейчас, когда в душе боролись противоречивые эмоции по отношению к Наю, мысль об этом приносила Нике долгожданное успокоение. И все же ненависть поднималась где-то из глубин, когда девушка вспоминала, как равнодушно и безмолвно он стоял возле окна и смотрел на ее агонию… Разве он не знал, что ее ждет? Конечно знал. Разве он не понимал, через какие мучения она проходит? Разумеется понимал. Он же все знает. И ничего не сделал. От этих мыслей Нике стало так тяжело на душе… «Нет», — думала она, — «С таким сердцем уходить нельзя».

Наконец Ника снова была дома. Тихая, спокойная, она проводила день за днем, чувствуя, что слабеет. Эллис неотлучно дежурила и всегда была рядом. Приступы больше не повторялись. Иногда Нике даже казалось, что время замерло – оно ждало вместе с нею и никак не хотело отпускать. Боль ушла. Был только покой.

В один из таких дней девушка упросила горничную в последний раз посетить тот синтоистский храм, который подарил ей Ная.

Тихим майским вечером во дворе святилища почти не было людей. Эллис осторожно катила по дорожке из гравия кресло своей молодой госпожи. Подъехав к воротам, по просьбе Ники ее оставили одну.

Очнувшись от воспоминаний, девушка с некоторым любопытством заметила пожилую женщину, опустившуюся на колени у самых ступеней. Она бережно поправляла свечи и ветки цветущего персика, окружавшие на подставке две рамки, что-то тихо шептала, улыбалась. Именно улыбка больше всего поразила Нику. Даная часть храма служила для поминания умерших, и спокойная улыбка этой маленькой сгорбленной старушки никак не подходила безмолвному величию места, которое каждые 30 минут пронизывал тоскливый протяжный звук поминального колокола. Когда старушка немного отошла, Ника смогла разглядеть две старых пожелтевших фотографии. На одной из них был мужчина, судя по всему, военный. На другой – маленькая девочка лет пяти-шести, очень хорошенькая, с задорной улыбкой и сияющими глазами. Ее взгляд так сильно затронул Нику, что она не выдержала и поближе подъехала к склонившейся женщине. Та обернулась и одарила Нику еще более теплой улыбкой.

— Мои соболезнования… Это Ваша…

— …внучка, — сказала старушка. – Почему ты такая грустная, девочка?

— Но, как же… Мне стало очень жаль ее…  — Ника указала на фото малышки.

 — О, спасибо! Но не сокрушайся о ней, это ее расстроит! – Женщина провела ладонью по фотографии с такой невыразимой нежностью, что у Ники навернулись слезы. – Она бы этого не хотела.

— Вы так говорите…

— Милая, те, кто нас любили и любят, очень страдают, когда видят наши слезы. Мой сын с внучкой погибли много лет назад. Я очень долго плакала по ним, жизнь казалась мне бесконечным адом на земле, в котором моя душа страдает от разлуки с теми, кого я любила больше всего на свете. Каждый день я приходила в этот храм и молила богов послать мне смерть, а после проклинала их за безучастность к моим страданиям. Облегчение все не приходило. И вот однажды, стоя вот так же на коленях перед порогом святилища, я увидела дух моей дорогой Амико. Она приблизилась ко мне и тихо попросила, улыбнувшись: «Моя любимая бабушка! Не плачь обо мне. Не причиняй мне еще большей боли от разлуки с тобою. Моя душа далеко. Но твои муки я чувствую как свои. Отпусти меня. Не плачь. Все в мире предопределено и неизбежно. Молись за меня и желай мне мира и покоя. Живи и радуйся жизни. Помни, что те, кто тебя любили, любили и жить. Не причиняй мне боли, желая себе смерти. Просто помни, и мы будем счастливы!». Вот так, дорогая. И тогда лишь я поняла, что моя маленькая Амико была абсолютно права. Вот почему я сказала тебе, чтобы ты не грустила о ней, но поблагодарила за понимание и сочувствие.

Ника молчала, осознавая, насколько мудрыми и правильными были слова этой старушки.

— А ты кого помнишь? За кого ты пришла поставить свечу?

Ника молчала, не в силах что-то произнести.

— За родителей.

— Молодец. Они всегда должны знать, что ты жива, что помнишь и любишь их. Свет поминальной свечи каждый раз будет говорить им, что их дочь жива, и она – это частичка их в этом мире, а значит пока есть ты – они тоже не исчезнут.

— Скажите, — задумчиво начала Ника, — Вы верите в духов?

— Конечно верю, милая. И то, что я здесь, – лучшее доказательство.

— Вы никогда не думали, что эти боги и духи вовсе не добрые и не хотят помогать нам? Они ведь не уберегли Вашего сына и внучку!

Женщина вздохнула:

 — Все в мире рождается и умирает, это извечный цикл… Никто не может знать, сколько пробудет на этой земле, а поздно человек умирает, или рано, — судить, уж конечно, не нам. Только боги листают книгу человеческих судеб. А мне остается молиться за души близких, ведь так ужасно, если в человеке нет веры. Не в Бога, а веры в истинность самой жизни.

— Да. Наверное…

— Ну, совсем я тебя заговорила, милая. Прощай!

Маленькая женщина склонилась до земли, отдавая дань уважения святилищу, ударила в колокол, поклонилась Нике и неторопливо пошла по тенистой бамбуковой аллее к выходу.

Ника все еще слышала в голове слова старушки. «…ведь так ужасно, если в человеке нет веры …». Да, теперь она почувствовала и поняла, что все это время пытался ей сказать Най. Вся его сущность была направлена на поддержание и сохранение всего живого, а она малодушно просила его о смерти, еще и проклинала за то, что он ей не помогает. Если бы она могла все исправить! Но уже слишком поздно… И свои последние дни она проведет, ненавидя себя за ошибку.

Ника зажгла свечу и все смотрела, смотрела на ее ровное пламя. «Я бы хотела… я бы очень хотела увидеть и попросить…», — подумала девушка и потянулась к шнуру колокола. Но ухватиться за него никак не получалось. Ника подняла глаза и замерла. Чуть выше на ступеньках храма сидел Най и держал шнур в своей руке. Девушка ничего не могла сказать, не могла пошевелиться. Слезы, подступившие спазмом к горлу, больно сдавливали дыхание…

— Это… правда ты?

Юноша кивнул  и опустил шнур.

— Ну что же ты, загадай, что хотела попросить.

Ника поставила свечу, улыбнулась и вытерла рукавом слезы:

— Это уже исполнилось…

Най подошел и присел на корточки рядом с ее креслом. Оба просто молчали. Дух смотрел вдаль на воду озера, а Ника неотрывно искоса смотрела на него. Сегодня Най был каким-то другим. Первое, на что она обратила внимание, — черная рубашка и брюки. Она думала, что Дух должен быть всегда в чем-то воздушном, белом, неземном. Но сегодня от обычных людей его отличало только дымно-золотистое свечение кожи и волос. Лучи закатного солнца проходили сквозь него. Наблюдать за этим так близко было завораживающе и пугающе, ведь вблизи Най казался совершенно живым, осязаемым. Ветер играл его бело-золотыми волосами.

Дух обернулся, Ника вздрогнула, но не перестала вглядываться в синее небо его глаз.

— Я умираю. Осталось немного. Но тебе все известно, правда?

— Мне известно лишь то, что в твоем распоряжении еще есть жизнь. Все зависит только от тебя, от того, будешь ли ты… — Най умолк.

На какое-то мгновение Ника вдруг почувствовала себя абсолютно здоровой. Ей даже захотелось встать с кресла и сделать несколько шагов. Но это чувство исчезло так же быстро, как и возникло.

 — Я не буду тебя больше мучить просьбами и упреками, как прежде. Я буду тихой и послушной. Только не уходи…

— Я не оставлю тебя. Я никуда не уйду. Пока ты сердцем не попросишь меня об этом. Тебе пора, Эллис идет.

— Да… — Ника собрала всю волю в кулак: — Спасибо, что простил меня…

Он ничего не ответил, а просто растворился, пройдя сквозь закрытые ворота храма.

Поделитесь тем, что понравилось!

Оставить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Previous Next
Close
Test Caption
Test Description goes like this
error: Копирование запрещено автором